Vilniuje gimusi menininkė Miglė Kosinskaitė yra surengusi virš 20 personalinių parodų Lietuvoje ir Užsienyje. Lietuvos Dailininkų Sąjungos narė nuo 2001m., gyvena ir dirba Kaune.
Straipsnis apie parodą Ramybės galerijoje
Ramunės Dambrauskaitės straipsnis 15min
Publikacija žurnale "L'Officiel MADA"
Paprašyta papasakoti anekdotą tapytoja Miglė Kosinskaitė nusijuokia: "Vis prisimenu vieną skambų posakį, dar mano studijų laikais sklandžiusį tarp Dailės instituto sienų. Ką bendro turi moteris tapytoja ir jūrų kiaulyė? Kaip jūsų kiaulytė neturi nieko bendra nei su jūra, nei su kiaule, taip ir moteris tapytoja neturi nieko bendra nei su moterimi, nei su tapyba." Matyt, posakį sukūrė ne tokie talentingi vyriškiai tapytojai. Šiuo atveju pavydėti tikrai yra ko.
Daugiau (PDF)
[Agnė Taurinskaitė]
Daugiau (PDF)
[Agnė Taurinskaitė]
Publikacija žurnale "Best in Lithuania"
Tapytojos Miglės Kosinskaitės kūrinija tik iš pirmo žvilgsnio atrodo lengvai
areštuojama žodžiais. Sakyti, kad jos kūryba tvinksi, plazdena, intriguoja
romantiniu siurrealizmu, reiškia – nepasakyti beveik nieko. Teigiant, kad
ji elegantiškai dekoratyvi, veiksminga ir labai asmeniška, esmė pakimba
ore. Kaltinimas, kad jos personžai teatrališki, su charakteriu, paslaptingi
ir sunkiai auklėjami, – tik vos-vos užsimena apie tai, kas svarbiausia.
Liudijimas, kad jos tvirtų kompozicijų formai, idėjai ir charakteriui beveik
nereikia spalvos drabuþių – atskleidžia tik apytikrę tiesą. Daugiau (PDF)
[Vida Savičiūnaitė]
areštuojama žodžiais. Sakyti, kad jos kūryba tvinksi, plazdena, intriguoja
romantiniu siurrealizmu, reiškia – nepasakyti beveik nieko. Teigiant, kad
ji elegantiškai dekoratyvi, veiksminga ir labai asmeniška, esmė pakimba
ore. Kaltinimas, kad jos personžai teatrališki, su charakteriu, paslaptingi
ir sunkiai auklėjami, – tik vos-vos užsimena apie tai, kas svarbiausia.
Liudijimas, kad jos tvirtų kompozicijų formai, idėjai ir charakteriui beveik
nereikia spalvos drabuþių – atskleidžia tik apytikrę tiesą. Daugiau (PDF)
[Vida Savičiūnaitė]
Publikacija žurnale "Time out Peterburg"
Lietuvių menas nedažnas svečias Peterburgo scenoje. Ši formuluotė neatsitiktinė, nws lietuvių menininkės Miglės Kosinskaitės darbai ypatingai teatrališki. Kiekvienas paveikslas – vieno akto pjesė.
M.Kosinskaitės stilius – romantinis siurealizmas. Mėgiama priemonė – paradoksas, o herojė – dekadentinė gražuolė, atėjusi iš art deco ir nebylaus kino. „Pikų damos“ ir „Salomėjos“ svaiginančios, kaip mūzos ir šaltos, kaip medūzos. Nors šitos „sužvėrėjusios“ ledi nepuola vyrų agresyviai, tik kaip „žąsies oda“ pasidengia žvėrių kailiukais, suprantama, kad tai feministinis produktas, atsiveriantis skirtingomis briaunomis moterims ir vyrams.
Žiūrovėms moters ranka nutapyti paveikslai tampa ypatinga saviidentifikacijos ir refleksijos forma, o vyrams suteikiama galimybė suprasti moters vidinį pasaulį per išorinius ženklus. Figūros aprengtos, tiksliau, nurengtos kailiukais, nesuvokiamos, kaip erotiniai objektai. Užtat kiek potencialios seksualinės energijos sukaupusios snaudžiančios „moterys – lempos“! Joms sapnuojasi tikrai ne rūsti moters dalia ir virtuvė su barščiais, jų svajose – amžinybė. Užmerktos akys nukreiptos vidun – menininkė žvelgia į pasaulį iš savo vidaus. [Artiom Megališvili]
Skaityti rusų kalba čia.
M.Kosinskaitės stilius – romantinis siurealizmas. Mėgiama priemonė – paradoksas, o herojė – dekadentinė gražuolė, atėjusi iš art deco ir nebylaus kino. „Pikų damos“ ir „Salomėjos“ svaiginančios, kaip mūzos ir šaltos, kaip medūzos. Nors šitos „sužvėrėjusios“ ledi nepuola vyrų agresyviai, tik kaip „žąsies oda“ pasidengia žvėrių kailiukais, suprantama, kad tai feministinis produktas, atsiveriantis skirtingomis briaunomis moterims ir vyrams.
Žiūrovėms moters ranka nutapyti paveikslai tampa ypatinga saviidentifikacijos ir refleksijos forma, o vyrams suteikiama galimybė suprasti moters vidinį pasaulį per išorinius ženklus. Figūros aprengtos, tiksliau, nurengtos kailiukais, nesuvokiamos, kaip erotiniai objektai. Užtat kiek potencialios seksualinės energijos sukaupusios snaudžiančios „moterys – lempos“! Joms sapnuojasi tikrai ne rūsti moters dalia ir virtuvė su barščiais, jų svajose – amžinybė. Užmerktos akys nukreiptos vidun – menininkė žvelgia į pasaulį iš savo vidaus. [Artiom Megališvili]
Skaityti rusų kalba čia.
Menotyrininkės Ekaterinos Valovos parodos recenzija
-Меня зовут Галина, но имя Элеонора нравится больше. У меня недавно был день рождения и мой муж позвал много гостей, - сказала женщина с русалочьими волосами в лиловом шелковом.
- А я - Изольда, и это мое настоящее имя, - произнесла хрупкая девушка в сером.
-Мои дочки Евлалия и Аполлинария прекрасны как маленькие ангелы, - сказала я - у них волосы такие белые, что почти голубые.
В этот момент, так же, как и много раз до этого, рядом незримо присутствовала Мигле Косинскайте и раздавала всем значки "Я - Мигле Косинскайте", фиксируя на внутреннее видео, как делал один известный мастер хэппенинга.
Мигле примеряла на себя образы всех троих, и еще многих, кого она встречала до этого: женщины с волосами - розами, невесты, которая всегда в белом, ребенка в крахмальном переднике, девушки с яйцом.
Мигле листает модный журнал: -Кто я? Ready-made women в стиле Ирвинга Пена с тонкой линией шеи? Или, может быть, у меня официальное лицо британской леди от Сесила Битона? Или я - раскованная дива в корсете, как у Хельмута Ньютона? Или даже скорее - я негритянка, и у меня - бусы в этнографической съемке Иржи Ганзелки?
Можно ли сказать, что это феминизм в духе Сюзан Зонтаг? Раскрытие женского самосознания? Скорее попытка человека осознать себя в мире, определить свои качества. Флобер говорил - Мадам Бовари - это я! Через изящный декоративный образ Мигле предает брутальные, нежные, жесткие, страстные, трепещущие, спокойные, вялые, отталкивающие, гипнотизирующие свойства человеческой натуры свойственные любому. Это портрет, но не носа, глаз, ушей, а внутренних свойств. Возможно, эта девушка с фруктами - боксер. Негритянская девочка - шведский дизайнер. А нарисованная исландка Бьорк - это сама художница. Таким образом можно иметь свой похожий, но тайный портрет и никто не будет об этом знать, хотя он будет висеть публично в гостинной.
Мигле помещает образ на разделочную доску. Иногда это действительно доска, иногда это глухой фон в стиле раннего Ренессанса или второй интернациональной готики, как любил Джотто или фра Беато Анджелико. Персонажи расположены нумизматически в профиль. Или иконно в фас. Иногда инновационно в три четверти, но поворот также строго градуирован, как у Симоне Мартине с его золотым фоном в пуансонах. Совершенно очевидно, что при обучении в Академии Художеств города Вильнюс, автор сделал акцент на слове Academia и полюбил все итальянское навсегда.
Ивлин Во как-то сказал про возлюбленную главного героя романа Put more flags on: -она одевалась очень модно,но не для мужчин, а для других женщин,- подразумевая, что в одежде персонажа был не сексуальный призыв, а сложная система социально-культурных знаков. Мигле одевает или раздевает своих купальщиц-обнаженных-драпированных не преследуя цели создать эротическое nu. Она рассказывает историю.
Приходите почитать эту книгу сказок, найденную на верхней полке шкафа. Она не блестит мертвенно-модным глянцем и достаточно полежала, чтоб напоминать нам о детстве, но и не кичится антикварной патиной, потому, что рассказывает про сегодняшний день.
- А я - Изольда, и это мое настоящее имя, - произнесла хрупкая девушка в сером.
-Мои дочки Евлалия и Аполлинария прекрасны как маленькие ангелы, - сказала я - у них волосы такие белые, что почти голубые.
В этот момент, так же, как и много раз до этого, рядом незримо присутствовала Мигле Косинскайте и раздавала всем значки "Я - Мигле Косинскайте", фиксируя на внутреннее видео, как делал один известный мастер хэппенинга.
Мигле примеряла на себя образы всех троих, и еще многих, кого она встречала до этого: женщины с волосами - розами, невесты, которая всегда в белом, ребенка в крахмальном переднике, девушки с яйцом.
Мигле листает модный журнал: -Кто я? Ready-made women в стиле Ирвинга Пена с тонкой линией шеи? Или, может быть, у меня официальное лицо британской леди от Сесила Битона? Или я - раскованная дива в корсете, как у Хельмута Ньютона? Или даже скорее - я негритянка, и у меня - бусы в этнографической съемке Иржи Ганзелки?
Можно ли сказать, что это феминизм в духе Сюзан Зонтаг? Раскрытие женского самосознания? Скорее попытка человека осознать себя в мире, определить свои качества. Флобер говорил - Мадам Бовари - это я! Через изящный декоративный образ Мигле предает брутальные, нежные, жесткие, страстные, трепещущие, спокойные, вялые, отталкивающие, гипнотизирующие свойства человеческой натуры свойственные любому. Это портрет, но не носа, глаз, ушей, а внутренних свойств. Возможно, эта девушка с фруктами - боксер. Негритянская девочка - шведский дизайнер. А нарисованная исландка Бьорк - это сама художница. Таким образом можно иметь свой похожий, но тайный портрет и никто не будет об этом знать, хотя он будет висеть публично в гостинной.
Мигле помещает образ на разделочную доску. Иногда это действительно доска, иногда это глухой фон в стиле раннего Ренессанса или второй интернациональной готики, как любил Джотто или фра Беато Анджелико. Персонажи расположены нумизматически в профиль. Или иконно в фас. Иногда инновационно в три четверти, но поворот также строго градуирован, как у Симоне Мартине с его золотым фоном в пуансонах. Совершенно очевидно, что при обучении в Академии Художеств города Вильнюс, автор сделал акцент на слове Academia и полюбил все итальянское навсегда.
Ивлин Во как-то сказал про возлюбленную главного героя романа Put more flags on: -она одевалась очень модно,но не для мужчин, а для других женщин,- подразумевая, что в одежде персонажа был не сексуальный призыв, а сложная система социально-культурных знаков. Мигле одевает или раздевает своих купальщиц-обнаженных-драпированных не преследуя цели создать эротическое nu. Она рассказывает историю.
Приходите почитать эту книгу сказок, найденную на верхней полке шкафа. Она не блестит мертвенно-модным глянцем и достаточно полежала, чтоб напоминать нам о детстве, но и не кичится антикварной патиной, потому, что рассказывает про сегодняшний день.
